Борис Батыршин - Мартовские колокола [Litres]

Набат застал отряд Фефелова на Земляном Валу. Подполковник, выслушав Кшетульского (телеграмму от барона к тому времени уже успели доставить), решил проявить все же осторожность и поднял в ружье только взвод, но зато – из отборных солдат, участников всех его воинских и гимнастических экзерциций. И, разумеется, отправился со взводом сам, прихватив с собой командира первой роты поручика Белоногова.

Уже на Земляном Валу стрелков нагнал возок с Иваном и Гиляровским. Оба были забрызганы, источали гнилостные ароматы и возбуждены чрезвычайно. Иван обнимал громоздкое, странного вида ружье – с пришлепнутым поверх казенной части большим плоским диском, узким раструбом на стволе и рогульками-сошками под дырчатой трубой на месте цевья. Гиляровский махнул рукой в сторону Горохова поля, откуда, сквозь тревожный гул набата, уже доносилась частая ружейная стрельба.

Фефелов скомандовал: «Бегом-марш!» – и стрелки рысцой припустили вслед за возком. Солдаты нагнали Ивана с репортером на углу Нижнего Сусального, возле террасы Межевого института, и все вместе ударили в тыл налетчикам, завязшим на Гороховской. Бандиты на ревущих двухколесках попытались прорваться на Вознесенку, но напоролись на винтовочные залпы. Потеряв машину и троих бойцов, они спешились и принялись воевать всерьез – первой же пулеметной очередью, хлестнувшей поперек улицы, были убиты двое «волчат», и еще двоих серьезно задело пулями.

Мальчишки дрогнули и подались назад, ломая шеренги. Сережа, увидав, что его войско вот-вот побежит, выхватил револьвер и с криком: «В атаку!» – первым, оскальзываясь на обледенелых булыжниках мостовой, кинулся навстречу выстрелам. Пристыженные «волчата» последовали за ним, на ходу стреляя из винтовок, – и в этот момент в тыл налетчикам ударил автомат: Ромка, кое-как перетянув нетяжелые, по счастью, раны, опять вступил в бой. Секунд десять спустя к нему присоединился гулкий тенор «дегтяря», и на Гороховской блеснули штыки фефеловских стрелков. Солдаты шли скорым шагом; подполковник, держа саблю в опущенной руке, негромко считал: «Раз! Раз! Левой! Левой!» – отбивая такт атаки.

На этом все и закончилось. Оказавшись между двух огней, налетчики побросали оружие; двое попытались прорваться на мотоцикле, но были срезаны залпом в упор. Еще одного, ухитрившегося уйти дворами, поймали обыватели Горохова поля. Избив до полусмерти, его поволокли к Елизаветинскому переулку, на Яузу – топить. Спасло неудачливого беглеца лишь то, что по дороге народным мстителям встретился пожарный обоз Басманной части, спешивший на набат; пожарные отбили пленника и доставили его в околоток.

Стрельба смолкла, и почти сразу затих колокол на Вознесенке. Дальние церкви тоже успокаивались одна за другой – над полем боя, в которое превратилась мирная Гороховская улица, повисла угрюмая тишина. Мрачные, притихшие «волчата» сносили раненых в угловой дом; его хозяин суетился, гонял жену и прислугу за чистыми холстинами, сбегались со всего квартала соседи – кто с мотком марли, кто с пузырьком йода, а кто просто с причитаниями. Послали за доктором.

Фефелов, отрядив Белоногова заниматься пленными, занялся со стрелками трофеями. Брошенные машины пришельцев – и обгорелые, пробитые пулями, и целые – сволокли на перекресток. На разостланные рогожи свалили оружие налетчиков – непривычного вида винтовки, револьверы и разнообразную амуницию, сильно напоминавшую ту, что приносил в Фанагорийские казармы Роман.

Сам он, легко раненный в перестрелке у дома Овчинникова, поначалу впал в буйство; увидев бездыханное тело Сережи Выбегова, бывший десантник попытался тут же, на месте, расстрелять пленных. Те уже прощались с жизнью, падали на колени и вопили на всю улицу: «Пощадіть, ми не хочемо вмирати! Не треба! Не убивайте! Усе расскажем!» – и только вмешательство поручика Белоногова предотвратило немедленную расправу.

Полицейские же – прапорщик и сержант, попавшие в портал вслед за Николкой, – изо всех сил скрывали свое потрясение. В быстротечном бою пэпээсники расстреляли почти все патроны своего скудного боекомплекта, а когда стрельба стихла – принялись помогать стрелкам с пленными. И лишь потом стали выяснять, где они, собственно, находятся. Вот и выяснили – недаром такие мрачные…

«Да, – грустно подумал Николка, – портал в стене дома, волшебная калитка, ведущая из девятнадцатого века в двадцать первый, захлопнулась – и если верить древнему манускрипту, то навсегда». Как и в тот далекий майский день, он рассматривал стену, где совсем недавно был черный провал портала; скреб ногтем штукатурку, даже зачем-то пинал кладку. Бесполезно. «Прохода нет».

Подошел Ваня, постоял немного, разглядывая ту же самую стену.

– А Дрон-то ушел! Мы с Ромкой и полицейским прапором три раза всех пленных проверили, и трупы тоже. Нет его. Сбежал.

– Думаешь, успел смыться в портал? – хмуро осведомился гимназист.

– Не знаю, – покачал головой Ваня. – Возможно. И когда он успел? Вы сколько с этими сволочами перестреливались, минут пять?

– Побольше, – ответил Николка. – Они как перед домом засели, так и не вылезали. От Межевого института их прижимал Ромка, а за угол идти не решались – там Сережа с нашими держали улицу. Разок только сунулись – потеряли три машины и отошли. Это уже потом, когда мы с полицейскими ударили, они на прорыв пошли… а там и вы подоспели.

– Тем более не понимаю, – покачал головой Иван. – Как он к порталу-то пробрался? Улица простреливалась, а в подворотне прапор засел, он-то его не пустил бы…

– А как тот портал закрылся? Взрыв был, да? – сменил тему Николка. – Здесь-то все тихо прошло, вон, даже стекла целы. Ну разве что пулями где побило, а так – ничего.

– Да нет. Только вспышка – контуры прохода засветились ярко-фиолетовым, и по всей площади портала будто паутинка разбежалась из фиолетовых ниточек. Продолжалась эта иллюминация секунд десять, потом потускнела и исчезла. Я подошел, пощупал – решетка и решетка, за ней стена кирпичная, а больше ничего. Будто и не было никакого портала. Потом уже мы с Владимиром Алексеичем наружу вылезли, он в свисток засвистел и двоих, что под землей повязали, сдал городовым. Они особо и не дергались – так обалдели. А городовые небось до сих пор трупы вытаскивают… А потом сразу же и лабаз на Хрустальном накрыли – тоже с городовыми. Его один только хмырь сторожил; как револьверы увидел – сразу лапки кверху.

– А пулемет ты там раздобыл? – поинтересовался Николка.